Путь в архипелаге - Страница 151

151

— Ты весь в крови, — Танюшка уронила залитую кровью корду, и та вонзилась в землю.

— Это не моя кровь, это Игоря, — я забыл о том, что и сам ранен, поискал глазами Ирку Сухоручкину и сказал: — Ир, Игорь убит, — потом мой взгляд наткнулся на Вальку Северцеву, и я добавил: — И Колька убит тоже…

Ирка заплакала, спрятав лицо в ладонях. Валька рассеянно посмотрела вокруг, покусала губу.

— Значит, и брат, и парень… — она медленно улыбнулась.

А потом вогнала стилет, который держала в левой руке, себе под левую грудь.

«Ну и правильно,» — подумал я. И снова потерял сознание.

* * *

В последующие несколько часов на вынужденном привале я ещё несколько раз приходил в себя и отрубался. То ли от потери крови, то ли от нервного перенапряжения… В бездонном безверменье ко мне приходили Олька, Игорь, Колька — живые, и тоскливый ужас выталкивал меня «на поверхность».

Кто-то принёс трупы — сходили, не побоялись. Это было правильно. Похоронить их по-человечески — мы были обязаны сделать это… Вроде бы плакал Андрюшка Соколов — а потом оказалось, что это правда. И ещё оказалось — его Ленка Черникова погибла буквально в шаге от него, ей разрубили голову топором…

Не было Вадима. Не было Джека, не было Ленки Власенковой с Олегом Крыгиным. И Серёжки Лукьяненко с Вильмой не было тоже, и Богуша, и Наташки Бубнёнковой…

Была ночь. Глухая, полная барабанов где-то неподалёку… или, может, вдалеке, по здешним ущельям звуки разносятся странно… Чёрная, полная вязкого ужаса — ночь… Клинок выскальзывал из моих ножен снова и снова, падал передо мною, словно шлагбаум… Это было хуже смерти, это было нечестно — такая мука от мысли, что я привёл своих друзей сюда на смерть. Я не хотел, я не мог хотеть их гибели — я всего лишь пытался остаться собой… или стать кем-то лучшим, чем раньше…

Я заплатил. И, наверное, ещё не всё.

Бездна мучения… Интересно, каков был конец всех вождей, князей, конунгов, королей этого «мира низачем»?.. Чарльз, принц Великобритании и король Срединного Королевства, погиб раньше, чем его настигло это отчаянье…

Как же ему повезло.

— Олег, вставай.

Я безучастно поднял глаза. Танюшка стояла передо мной, тоненькая, сильная и прямая, как выкованный из стали восклицательный знак, держа руку на поясе. Левая рука (рукав куртки оборван у плеча) была замотана повязкой от локтя и выше. Повязка намокла от крови…

И её ранили.

— Зачем? — спросил я.

— Надо хоронить наших и идти дальше.

— Зачем? — повторил я. — Всё кончено, Тань.

— Не смей так говорить, — тихо, но упрямо сказала она. — Мы же погибнем без тебя, Олег…

— Пусть ведёт Саня… — я поморщился. — Андрюшка вон Альхимович… А меня оставьте. Я кончился.

— А я? — так же тихо и упрямо спросила она. — Что прикажешь делать мне?

— Что хочешь, — равнодушно отозвался я. — У нас больше ничего не будет, Тань, пойми же ты это. Мы будем идти и идти по этому проклятому миру, убивать, убивать, убивать — и умирать сами… в этом смысл жизни? Потом — придут другие, будут убивать и умрут… Вон Валька решила правильно. Я бы тоже так сделал, но я боюсь…

— Не смей так говорить! — она топнула ногой. — Я же знаю!.. Мы же люди!..

— Мы не люди, — я вздохнул. — Мы копии. Картинки на экране. Пешки на доске… Настоящие Олег и Танька там. Там. Они там и живут по-настоящему. А мы — мы какая-то еба…ая игра. Просто чья-то игра в войну, Тань… Оставь меня в покое. Всё.

Я один — я как ветер!
Я пью земную благодать.
Гаснет день — и под вечер
светило тоже хочет спать.
Снова ночь летит раненой птицей,
И дрожит огонь усталой свечи…
Проплывают знакомые лица,
Но им не понять
беспризорной тоски…

Где ты,
Мой ангел-хранитель?
Возьми, если можешь,
Меня к небесам!
Убежал
Я из дома,
Бродил по сказочным мирам!

Я прошу — забери меня, мама,
С улиц городских
Обратно домой…
Я послушным и правильным стану,
Я хочу домой —
А здесь я чужой…

День прошёл
незаметно,
А я на улице опять…
Где же он?
Спит мой ангел…
Я не желаю погибать!!!

Танюшка стояла на том же месте… но словно бы отодвинулась.

— Помнишь. — задумчиво спросила она, — мы говорили о рыцарях? справедливости. О борьбе?

— А… — я усмехнулся. — Да. Говорили. Чушь…

— Так вот, — она покусала уголок губы острым белым зубом. — Ради той чуши… Нет, погоди. Я тебя люблю. Просто так люблю. Но ради той чуши, Олег, я ещё и уважала тебя. Ради той чуши стоило жить, — она вдруг по-мальчишески сплюнула и без насмешки сказала: — Жалко смотреть, когда кто-то оказывается недостойным своей же мечты… — она повернулась, чтобы уйти. Но, наверное, ей тоже было больно и тошно, потому что она добавила мне — уже через плечо: — Ну — кто прыгнет выше радуги? Эх, ты!..

Какие-то несколько секунд я смотрел в её удаляющуюся прямую спину. Но за эти секунды перед моим мысленным взором пролетел калейдоскоп картинок. Странно — просто-напросто фрагментов из недавно вышедшего фильма «Выше радуги не прыгнешь», который очень нравился мне… и Танюшке. Словно кто-то продёрнул перед глазами склейку из отдельных ярких кадров. Весёлый такой и немного грустный фильм о… ни о чём… и обо всём… и о нас, и о том, что…

— Тань, что ты сказала? — спросил я в спину. Наверное, что-то такое… ну, такое было в моём голосе. Потому что она обернулась. — Повтори, что ты сказала.

151