Путь в архипелаге - Страница 263

263

— Он мой друг, — отрезал я.

— И тем не менее, — Йенс вдруг ответил мне мушкетёрский поклон. — И тем не менее, мой князь.

* * *

Ровными движениями камня Танюшка отбивала кромку корды. Я наблюдал за её механическими движениями, плечом и виском привалившись к коре дуба и скрестив руки на груди. Танюшка взглянула на меня снизу вверх и улыбнулась.

— Порежешься, — сказал я, не удержав ответной улыбки.

— Не-а, — с озорной ноткой ответила она. — Смотри!

Девчонка вскочила прыжком даже не на ноги, а на толстое бревно, проходившее, как наклонный мостик, между двумя дубами. Это была подгрызенная бабрами подсохшая осина. Танюшка сделала сальто вперёд, подсекая сама себе ноги кордой, сжалась в комок, распрямилась в полёте, оттолкнулась ногами (дуб дрогнул) от одного из стволов, от другого, перекатилась с упором на свободную руку и, поймав двумя пальцами за клинок корду — подброшенную за миг до этого в воздух и летевшую ей в голову! — перебросила её рукоятью в ладонь и соскочила, привычно зафиксировав приземление.

Потом — показала мне язык и ловко щёлкнула в нос со словами:

— Вот так!

— Ты знаешь, что про тебя песня есть? — любуясь её движениями, спросил я. Танюшка мотнула гривой распущенных волос и, закусив губу, кивнула:

— Да, только она с плохим концом… А ты знаешь такую? — она посмотрела на кроны деревьев, затянула:

...

— Над Волховым зимние бури вились,
Рушил припай прибой,
Когда его кочевая жизнь
Наконец привела домой…

После первой же строчки я удивлённо поднял лицо. Баллада была на немецком, я внимательно вслушивался в слова, будто отчеканенные в стальной пластине…

...

— Лунная ночь воздвигала сугроб
И в сумрак швыряла снег,
Когда к своим друзьям в городок
Пришёл наконец князь Олег.

Ребята сбежались с разных сторон
И вслед валили толпой,
А он шёл, как призрак прошедших времён,
С поднятой головой.

Он сел к огню и смотрел вокруг,
И странен был его взгляд.
Он видел столько горьких разлук
И вот — вернулся назад.

И в доме тёплом сквозь гул голосов
Поскрипывали слегка
Стропила из кряжистых дубов,
Помнивших века.

Олег поднял чашу из бука в честь
Павших в давних боях.
«За тех, кто лежит на юге — не здесь!
Помните те края?

Тела мертвецов с собой унося,
Шумела морская вода…
Из нас на каждого по пятьдесят
Негров было тогда!

Люди со скал падали вниз,
Шпаги ломались в руках,
Но только яростней мы дрались,
И прочь отступал страх!

Ревела багровая круговерть…
И новый рассвет вставал…
И сотни клинков приносили смерть…
Помните — Север пал?

Каждому с ним наступит пора
Чашу испить одну…
Так пусть же хватит отваги и нам
С честью уйти во тьму!»

Костёр отражался в его глазах —
Рыжего пламени зыбь…
А по запястьям — рубцы на руках,
Память вражеских дыб.

«А как, — он спросил, — поживает Санёк?
Не больно-то ладил я с ним…»
«Его следов не хранит песок,
Их нет ни в лесу, ни в волне…»

«Ну что ж!.. — Олег молвил. — Конец земной —
Могильная тишина…»
А ветер свистел и бился в окно…
И позеленела луна…

Скользили по лику её облака,
Когда для друзей Олег
Неторопливо повёл рассказ —
И память ринулась в бег:

«В безбрежной земле, на чужих ветрах,
Под багровой звездой,
В Городе Света безжалостный страх
Свивает своё гнездо.

Я видел кровь, смерть и колдовство,
Которого больше нет.
Я очень близко познал его —
Оно мне оставило след.

В том городе, старом, как Смерть сама,
Живут Сатаны рабы.
Во взглядах их — безумия тьма,
Ожиданье кровавой судьбы.

Там грудами скалятся черепа
Во славу затей их.
Там крови требует толпа,
Там голос Совести стих.

Сразил я вампира, что высосал кровь
У многих людей из жил,
А после блуждал меж серых холмов,
Где Мёртвый Народ жил.

Я демонов видел в ночи полёт,
И кожистых крыльев песнь
Сперва моё сердце одела в лёд —
Потом позвала на месть.

И всё это в прошлом… Родной порог
Меня наконец манит.
Я очень устал от дальних дорог,
Мои заполнивших дни.

Мне хватит схваток и дальних стран,
Отмеренных мне судьбой…»
…А где-то в ночи ревел океан,
Припай крушил прибой.

Он пену валов швырял в снега,
Пытаясь достать до звёзд —
В ответ океану выла пурга,
Как бешеный гончий пёс.

Олег услыхал тот призрачный зов,
Тот бестелесный стон,
И в глубине опустевших зрачков
Зажёгся холодный огонь.

Олег оглянулся по сторонам,
Как будто бы в первый раз,
И вышел за дверь, где свистела пурга,
С неба на землю мчась.

И все за ним поспешили вслед…
…Чей голос их всех позвал?..
…И только победную песню пел
Над Волховым яростный шквал…

… — Ну и ну, — сказал я. — Это что за народное творчество?! Всё же было начисто не так, Тань, ты же сама знаешь! Прекрасная погода, и рассказывал я, кажется, не таким… готическим слогом, и ушли мы, конечно, не в ту же ночь… Игорёк что, спятил, что сочинил такое?.. И вообще, — я спохватился, — почему по-немецки-то?!

263