Путь в архипелаге - Страница 21

Беспокоило даже не столько то, что я утону, сколько то, что я позорно утону на глазах у Танюшки.

После этого останется только сгореть со стыда. Не вполне, правда, понятно, как это осуществить, если я утону…

Сплетала ветки Танюшка — уже в воде, стоя в ней по колено, — а я таскал подходящие деревяшки и поглядывал по сторонам. Плавник отлично держался на воде и, хотя плотно подогнать его ствол к стволу не удавалось, становилось ясно, что, если не случится ничего особенного, мы, пожалуй, переплывём Ергень. Часа за полтора-два.

Напоследок я нашёл две относительно прямых, но разлапистых на концах ветки — а Танька наскоро переплела эту разлапистость, чтобы обеспечить хотя бы минимальный гребной эффект.

— Можно сесть, спустив ноги в воду, — предложила она, но я помотал головой:

— Нет, эта халабуда и так еле пойдёт, а тут ещё мы тормозить будем.

Опять-таки я не признался, что просто боюсь сидеть, спустив ноги в глубокую воду — в голову сразу начинала лезть всякая чушь про осьминогов и акул… хотя, казалось бы, откуда им тут взяться — в реке?

Мы разделись до пояса снизу, разулись и умостили одежду, одеяла и оружие на поднимающихся повыше ветках. Танюшка уселась на носу; я столкнул плот подальше и, забравшись на него сам, взял второе весло.

Конструкция «ходила» под нами, что и говорить. Но я успокаивал себя тем, что скандинавские драккары тоже не сколачивались, а «сшивались» сосновыми корнями и ещё как «ходили»… а как ходили?! Только драккары не были так неповоротливы на плаву — нас сносило втрое быстрее, чем мы продвигались вперёд, вынося на плёс, за остров. А мне почему-то не хотелось там оказаться.

…Странный — визгливый и ухающий — звук разнёсся над рекой, разбился об остров, вернулся эхом: «Вип-випа-а-а!!!» Мы обернулись (лодка бы точно перекинулась!), и Танюшка сдавленно пискнула, молча выбросив руку в сторону покинутого нами берега.

Там, где мы стояли, когда вышли на берег, чернели несколько плохо различимых, но всё-таки явно человеческих фигур. Одна поднесла к лицу длинную трубу…

«Вип-випа-а-а!!!» — взвизгнуло над рекой.

— Это за нами, — сказал я. Странно, но большого страха я не ощущал, скорее — острое волнение, как во время игр в войну два года назад. — Гребём, Тань.

Грести мы оба умели, но «вёсла» досадно и раздражающе проскакивали в воду, почти не увеличивая скорости плота. Точно — нас выносила на плёс… но и берег становился чуть-чуть, а ближе. Я оглянулся снова. На мысу никого не было, но спокойней мне не стало. Теперь я точно знал: неизвестный враг нас выследил.

Возле острова течение резко — почти пугающе — убыстрилось. Мы бросили грести, глядя на обрывистый берег, из которого торчали древесные корни. Деревья нависали над нашими головами, но что там ещё — на острове — понять было невозможно.

— Башня, Олег! — выкрикнула Таня. На нас упала ледяная тень, я в самом деле увидел над берегом приземистую каменную башню… но уже в следующий миг она потерялась из виду.

На плёс нас вышвырнуло с почти ракетной скоростью. Тут оказалось чудовищно мелко — я загрёб и достал дно! Вода оказалась очень прозрачной, и мы буквально обалдели, увидев, сколько под нами ходит рыбы и каких размеров она достигает! Я плохо разбирался в рыбах, Танюшка — немногим лучше меня, но что до величины — даже если учесть, что под водой всё кажется больше, то всё равно: тут ходили чуть ли не метровые рыбины! Потом они все как-то неспешно разошлись в стороны, и Танька сказала:

— Ого.

В самом деле — «ого». Мимо плота проскользила «будка» с телевизор размером, за которой волоклись два кнута усов. Сом имел в длину метров десять, не меньше! Я окаменел на своём месте, даже не в силах потянуться за наганом, и сидел так, пока вода не потемнела вновь, да Таня не окликнула:

— Чего ты не гребёшь?

Я поспешно заработал веслом.

На берегу, к которому мы всё-таки приближались, из кустов вылезло к воде пить какое-то здоровенное животное. У меня было всегда хорошее зрение, и я мог бы поклясться, что это был шерстистый носорог! А что — если тут есть мамонты…

— Как думаешь — попаду? — нарушила ход моих размышлений Танюшка. Она положила «весло» себе на колени и держала в одной руке аркебузу, а в другой — пулю. Резинка её плавок сползла чуть вниз, и я не без труда сообразил, о чём она говорит. Рядом с плотом — совсем близко — держала курс большая и невозможно надменная щука.

— Целься ниже, — предложил я. Охотиться Танюшка не любила, но рыба — другое дело… а голод — не тётка и не дядька. Она ловко зарядила оружие и прицелилась — как я её учил, когда мы стреляли из моей «мелкашки». Аркебуза упруго и сильно щёлкнула, коротко бухнула — не булькнула даже! — вода и… всплыла щука. Череп у неё был пробит, рыба делала судорожные движения, но, прежде чем она ушла вглубь, Танюшка с торжествующим воплем цепко ухватила добычу за хвост и, беспощадно насадив на один из сучков, повернулась ко мне с видом удачливого сорокопута-жулана:

— Ты видел?! — ликующе спросила она, и я улыбнулся в ответ:

— Видел, видел…

— Так, ты греби, — деловито достала Танюшка свой нож, — а я её сейчас прямо… чтобы сразу, как пристанем, а консервы сэкономим.

— Ладно, ладно, — согласился я. Танюшка, что-то мелодично напевая, занялась рыбой, выкидывая отходы прямо в реку. Судя по всему, она вполне освоилась, а я, если честно, с каждой минутой всё больше мечтал добраться до берега.

— Мы её запечём в глине, — разворачивала грандиозные планы Танюшка. — Жаль, что соли нет, но ничего, воспользуемся золой… и будет вкусно… оп! Нет, всё-таки я очень меткая — с первого выстрела, и наповал, только булькнуло… На животных охотиться противно, что бы ты ни говорил, а тут здорово…