Путь в архипелаге - Страница 161

161

— Не зна-аю… — протянул я, всё ещё не вполне понимая, почему мне что-то не нравится — и что именно мне не нравится.

А понять я так и не успел. Да это и не понадобилось — нехорошее ощущение превратилось в определённость.

Негры выходили цепочкой на опушку метрах в десяти от нас. скорее всего, заметили они нас уже давно и стерегли. Обернувшись через плечо, я убедился в том, что прав — сзади была та же история, негры поднимались по склону.

Арнис среагировал быстрее меня — может быть, потому что умел ходить на лыжах, а я рассматривал их только как неизбежное средство передвижения. Крикнув: «За мной!» — он прыжком развернулся на месте и бросил себя вниз по склону прямо на негров. Дорогу успел заступить только один — Арнис сшиб его топором, перескочил через тело и под вой негров исчез в кустах.

Только вот я-то так ездить не мог. Лыжи мне вообще мешали двигаться… а, соскочив с них, я утонул в снегу по бёдра, ворочаясь в нём, как в дурном сне; негры ползли ко мне, как мухи по липкой бумаге. Если бы не кольцо — я бы, наверное, от них всё-таки умотал на лыжах.

— Ну, сволочи… — пробормотал я, сбрасывая меховые краги в стороны. Злость была, без страха — злость, и не верилось, что я могу умереть… Двигаться быстро не получалось, я пахал снег, словно плуг, но до первого негра дотянулся-таки раньше, чем он до меня, располосовав ему лицо сверху вниз. Не насмерть, но хорошо… Хотел развернуться быстро — не получилось, до меня добрались сразу трое, и мы возились в снегу, как в воде, даже не отбивая, а просто отталкивая клинки друг друга — на размах не хватало движения. Я ткнул одного дагой в пояс, и он куда-то свалился, хотя убить таким ударом сквозь меховой ворох, на него накрученный, было нереально. Но этих вонючих морд становилось вокруг всё больше и больше. Они друг другу мешали, но и мне вырваться из кольца было уже невозможно. Будь это белые мальчишки — я бы, наверное, бросил оружие; что там, в конце-то концов?! Но это — не тот случай.

Одному я подрубил ногу над коленом. Второго — гарантированно уложил уколом в горло, точно в кадык, а обратным рывком раскроил кому-то лапу с оружием. В меня ещё не попали ни разу.

Хорошо бы Арнис всё-таки добрался до наших и вернулся с ними. Отомстить. Больше он уже ничего не успеет.

Так, попал, и здорово попал — дага вошла до упора, отлично. Обратным ударом палаша я перерубил древко ассегая, оттолкнул негра… Отбил ятаган дагой, с которой веером сорвались капли крови… Рвануться бы сейчас напролом — блин!.. Так, ещё кому-то под щит… и точно, попал в мягкое…

Ухнула, сваливаясь на меня — углём из откинувшегося борта грузовика! — глухая, тяжёлая темнота…

* * *

Мама читала книжку. «Баязет» Пикуля, со скрещёнными на обложке саблей и скимитаром, зелёно-белую… Я стоял у порога комнаты и кричал, кричал, кричал, перебирая руками по невидимой, но плотной стенке… а сзади меня звали. Звали, звали знакомые голоса, но я знал, что оборачиваться нельзя, потому что это были голоса мертвецов… Тянуло из-за спины ледяным холодом, и всё было неправильно, всё было кошмарно и неправильно — кроме комнаты, в которую я не мог войти и в которой обо мне не беспокоились, потому что я из неё и не исчезал…

…Холодно. Ну почему же так холодно?

Я открыл глаза…

…На мне из одежды оставались только часы — очевидно, негры не смогли справиться с защёлкой «ракеты», а светлая мысль оттяпать руку им в голову что-то не пришла… Но мне и так было кисло. Во-первых, болела голова (кажется, со всей дури хрястнули сзади в затылок тупьём копейного древка). Во-вторых, меня старательно и с наслаждением обоссали, пока я лежал без сознания. В-третьих, дальнейшая моя судьба вырисовывалась в весьма печальном свете, и я не мог скрыть дрожь холода и страха, а негры — их было десятка два — толпились и скалились вокруг меня, переговариваясь на своём чудовищном языке.

Зоопарк наоборот.

Меня не связали, и я сел, но тут же получил пинок в спину и вновь распластался на вонючем, жёлтом снегу. Моча склеила мои волосы сосульками.

Два удара сразу — древками копий по почкам — заставили меня заорать, крутнуться на бок и выгнуться. Тогда меня угостили полновесным пинком между ног. «По крайней мере, трахать меня они будут едва ли, — пробилась через боль странно ироничная мысль, — холодно слишком…»

Меня били ещё довольно долго и зло, а главное — больно. Я молчал, хотя орать было бы разумнее. Когда орёшь — не так больно. Четырнадцатилетние мальчишки — существа живучие, но я постепенно начал снова проваливаться, воспринимая удары просто как толчки, совсем безболезненные и надоедливые. Но в этот почти блаженный момент меня подло окатили ледяной водой, и я, чуть не захлебнувшись, пришёл в себя. нехотя. Чего хорошего было возвращаться к боли и к созерцанию губастой морды присевшего надо мною на корточки негра? Он аккуратненько сплюнул мне в лицо и поинтересовался по-русски:

— Как зовут?

Опять. Ну вот опять. Ну откуда берутся негры, умеющие говорить по-русски?!

А кстати, актуальный вопрос, нечего сказать. Перед лицом, скажем так, вечности… Я неожиданно подумал: а есть ли там — там — что-то на самом деле? Впервые в жизни задумался. Там я об этом просто не думал, миновали меня и детские страхи смерти, да и вообще мысли о ней (не в пример Бассу), и казался я сам себе вечным и обязательным, как восход или лето. Здесь — здесь смерти было столько, что недосуг было о ней размышлять…

Так есть — или нет? Хорошо было бы поверить, что есть. Да вот «бы» мешает, сильно мешает. Непреодолимо. Вот эта чернота, в которую я несколько раз попадал — она, скорее всего, и есть ворота в смерть. А дальше вообще — ничего.

161